Успеть за цифровой трансформацией: почему пора менять систему отчетности авторов, вузов и издателей в срочном порядке?

Короткий ответ на этот вопрос — потому что нормативное регулирование ощутимо отстает от развития учебного контента, который сделал огромный прорыв за последний год, став не только цифровым, но и ориентированным на индивидуальные образовательные траектории и методики преподавания.

Обязательными экземплярами и тиражами уже невозможно измерить все то, что сегодня создает современный преподаватель и любой другой производитель цифрового учебного контента, — к примеру, онлайн-курсы, объединяющие в себе текст, видео, аудио, систему оценивания, могут обновляться ежедневно, меняя свое содержание и форму, в отличие от «застывших» печатных учебников. Эти проблемы мы обсудили с Надей Рыбкиной, генеральным директором Образовательной платформы «Юрайт».

В рамках цифровой трансформации учебный контент быстро меняется. Он становится:

- цифровым;

- персонализированным;

- мультимедийным.

Наша система образования очень консервативна, и контент опережает ее. Есть много различных ограничений, связанных с нормативно-правовой базой, министерством, ВАК, отчетностью, актами внутри университетов. И эта система пока еще не адаптировалась под новые форматы контента — она пока не понимает, в какой графе отчетности должен фигурировать этот контент и должен ли вообще, как установить и проверить его качество.

Мы уже привыкли работать со стандартным печатным контентом, проблема в том, что те требования, которые к нему предъявлялись, например по тиражу, сейчас невыполнимы, потому что на нашем рынке эти тиражи никому не нужны — само министерство говорит, что книги сейчас покупать не нужно из-за дистанта, пора иметь цифровую среду. И вместе с тем способ учета этой цифровой среды еще не разработан и не закреплен нормативно.

И эта несогласованность — парадокс, который наносит ущерб разработчикам контента: и авторам, потому что они не могут им отчитаться, получить за него надбавки, и университетам, потому что они не могут аккумулировать и подать в нужном виде свои достижения (ведь форма отчетности еще не разработана, а спрашивают с них по старой, которая фактически прекратила свое существование частично вследствие пандемии, частично из-за эволюции), и издателям учебной литературы, применяющим современные форматы. У них нет возможности зафиксировать онлайн-курс как вид учебной работы, которую выполнял преподаватель, потому что отчетность еще не предусмотрела такого варианта.

Это сложная проблема, потому что если в законах что-то прямо не указано, то эксперты ВАК или Рособрнадзора, которые следят за выполнением отчетности, во многом руководствуются привычными им старыми принципами, не берут на себя ответственность засчитать что-то новое и непонятное под видом старого и привычного — возникает много житейских коллизий, которые «Юрайт» пытается решить в меру своих возможностей и после заявить, что такая проблема действительно существует.

Эксперты на наших дискуссиях, посвященных нормативке и нагрузке преподавателей, говорят — да, есть много изменений, еще не зафиксированных, и надо думать, как оформить правовое регулирование так, чтобы это было взаимоприемлемо, соответствовало наблюдаемой реальности и стимулировало разработку, а не тормозило ее. Ведь если вам надо будет обежать десять инстанций и собрать десять печатей, онлайн-курсы вы никогда не выпустите и не захотите этого делать.  

Мы работаем с авторами, убеждаем университеты, пытаемся дать знать о проблеме в различные инстанции, но это задача всей нашей образовательной системы, которая в своем нормативно-правовом обеспечении оказалась не готова к цифровой трансформации.

У нас более 70 % учебных заведений государственные. Например, в западных странах вопрос поощрения преподавателя зависит от его непосредственного начальства, руководителя программы, это не вопрос того, каким образом министерство сделает отчетность. Мы понимаем, что ведомство старается решить проблемы текущего учебного процесса в экстремальных условиях, но теперь уже точно пора дойти до практичных вещей.

«Юрайта» решение этого вопроса касается, потому что наш продукт изменяемый, у нас нет тиража как такового. А система обязательного экземпляра была разработана для выпуска массовой книжной продукции. Сегодня один и тот же курс может поменяться несколько раз за месяц (добавляются тесты, задания, меняются содержание и объем), и мы это наблюдаем в редакции. Учебник — это просто распечатанная версия того, что есть в онлайне, причем в сильно сокращенном виде, потому что там нет сервисов. Учебник без интерактивного тестирования теряет методическую значимость — все должно работать в цифровой экосистеме, быть частью целого. Мы просто печатаем сердцевину, актуальную в конкретный момент, и потом каждую неделю после любого изменения отправлять по 16 экземпляров в книжную палату будет затратно и бессмысленно. У нас нет материальных носителей — мы даже компакт-диски перестали выпускать еще в 2014 г., потому что не везде уже есть дисководы.

У нас есть специальная справка для преподавателя, в которой сказано, в каких учебных заведениях на текущую дату к его учебному курсу имеется доступ, — это охват. Теперь важно не количество экземпляров, пылящихся на полках, а реальная цифровая активность студентов по их следам и статистика. Именно через охват и посещаемость, востребованность будет дальше определяться распространение. То же самое в научных публикациях реализовано в виде индекса Хирша, связанного с количеством цитат.

Современный контент сильно обогнал формат, в котором привыкли жить администраторы и чиновники. Это нормально, но отчет тиражами устарел — ведь всем библиотекам не рекомендовано покупать книги. Пора разработать новые нормативные акты, актуальные и адекватные сегодняшней ситуации с цифровым мультимедийным и персонализированным контентом.